Шиповник пах совершенно одуряюще. К грозе, наверное, - подумалось отчего-то Шныре. Она задумчиво отщипнула шелковый бледно-розовый лепесток – и теперь машинально жевала его, глядя, как над опушкой суетятся визгливые стрижи.
Вообще-то, если честно, она сейчас предпочла бы сбегать к замку, проверить, что там и как, убедиться, что со всеми все в порядке. Но не в меру заботливая мамочка Тирр мигом пресекала все ее попытки сбежать, а когда нетерпеливая Шныра, не выдержав, попыталась взбунтоваться, вредная мамочка мигом отобрала у дочки новую игрушку – подаренный Шумилом шлем. Хорошо еще, что не сломала, а припрятала здесь же, в кустах шиповника. Шныра, разумеется, подсмотрела, куда Тирр его запихнула, осталось только как-нибудь усыпить мамулину бдительность, утащить шлем – и только ее мамочка и видела…
- Неделю прятаться буду, - мстительно решила Шныра, покосившись на длинный хвост, подозрительно расслабленно лежащий в полутора метрах от нее. – Или две. Или три…
Повернув голову, она наткнулась на внимательный взгляд трех маминых глаз и еще раз вздохнула, потянувшись носом к колючей ветке за новым лепестком.
Нет, конечно, усыпить бдительность Тирр не так уж трудно. Всего-то навсего надо будет несколько дней притворяться пай-Шнырочкой, а когда мама поверит – тут то и удрать, куда ноги унесут…
Все бы ничего, но Шныра чувствовала, что это решение – не из лучших. Во-первых – обманывать нехорошо. Во-вторых – мама обидится, наверное. Ну, а в третьих…
- Несколько дней мне просто не выдержать, - поняла Шныра.
Если уж все равно придется схитрить, то надо как-нибудь по-быстрому, чтобы совесть потом не мучила.
Эх, если бы это она была Тирриной мамой, ух она бы…
Шныра осторожно покосилась за спину и тихонько хихикнула, представив, как она важно и серьезно воспитывала бы дочку-Тирр.
А если бы Тирр закапризничала, уж Шныра-то точно придумала бы для нее какую-нибудь сказку – не то, что мамочка, которая все время сказки только обещает, а никогда не рассказывает…
А, кстати, почему бы и нет?
Шныра подпрыгнула, и, не обращая уже внимания на сторожко дрогнувший Тиррин хвост, принялась нетерпеливо приплясывать у маминого носа.
- Сказку хочу! – потребовала она. – Длинную!
«А когда она заснет, рассказывая сказку, - заберу шлем и смотаюсь отсюда подальше» - решила Шныра, наморщив нос, – шиповник ей давным-давно надоел.
Продолжение сказки... прочитайте, не поленитесь. Не слэш, так что можно всем!Давным-давно, в большом-пребольшом лесу жил да был эльф.
[- Наш скотоель? – спросила Шныра. – А он вечно по лесам шатается, не живется ему в замке…]
У эльфа были: зеленый костюмчик, расшитый золотыми и серебряными нитями, такая же зеленая шапочка – и пара изящных сапожек из мягкой зеленой кожи.
[Шныра хихикнула, представив себе Скоя в таком вот зеленом и блескучем, но от комментариев воздержалась, чтобы не перебивать. Ишь ты, какой модник, бегает по лесу, весь покрытый зеленью…]
А еще у эльфа были сокровища – золотой колокольчик, серебряный бубенчик и медная погремушка. И если он хотел пить, то звенел погремушкой. К нему прилетали мелкие лесные птахи – и приносили в клювиках чистую и свежую ключевую воду.
А когда эльф был голоден, он доставал из-за пазухи серебряный бубенчик – и на его звон прибегал серьезный трудяга-ежик.
[Джеррет? – подумала Шныра.]
На иголки ежика были наколоты для эльфа отборные грибы и маленькие райские яблочки, а иногда – душистые земляничины или ягодки малины.
[Да уж, - подумала Шныра. - Если бы это был злобный ворлок, то глупый эльф уж точно отравился бы…]
Ну, а если эльфу становилось скучно – он ведь жил так в лесу, наверное, лет сто, или даже двести, - он тихонько звенел золотым колокольчиком. И на этот звук – самый дивный из всех на свете звуков – прибегал к нему издалека прекрасный единорог. Он катал эльфа на своей упругой спине, а еще рассказывал ему обо всем, что творится в большом мире за пределами эльфьего леса.
[- А меня единорог катать на себе не стал, - пожаловалась Шныра. – Поговорил со мной – и убежал куда-то…]
Однажды от единорога эльф узнал, что на другом краю леса живет лепрекон. Маленький, и очень одинокий, как и все лепреконы. Потому что ужасно вредный, как и все они.
[- Прямо, как я, - удовлетворенно выдохнула Шныра, и ее интерес к рассказу заметно вырос.
- Ну что ты, - дипломатично улыбнулась Тирр, отвлекшись. – Это было самое настоящее вредное создание, а ты – просто маленькая капризуля.]
Услышав про лепрекона, эльф подумал, что обязательно должен подружиться с ним – и тогда им обоим в лесу будет не так одиноко.
- Не ходи туда, - предупредил его единорог, - лес большой, и тебе придется перебираться через овраги, бурелом и колючую чащу. Твой костюмчик испачкается, твоя шапочка порвется, или потеряется. Ты найдешь лепрекона, а он не станет с тобой разговаривать, или будет дразниться и кидать в тебя камни.
- Разве ты не сможешь привезти меня к нему на своей спине? – удивился эльф. Но единорог только покачал головой – он не любил маленького злобного лепрекона.
И тогда эльф пошел пешком. Долгая жизнь в лесу научила его аккуратности, и он, конечно же, не испачкал костюмчика и не порвал шапочку, хотя и пришлось ему перебираться через заваленные буреломом темные сырые овраги.
Но когда эльф уже почти добрался до другого края леса, и перелезал через кучу огромных вывороченных из земли коряг, за которыми начинались владения лепрекона, его изящный сапожок из мягкой зеленой кожи порвался, и эльфу пришлось стянуть его и идти босиком, неся сапог в руках. Хорошо еще, что идти было недалеко…
- Чего пришел? – буркнул лепрекон, увидев нежданного гостя. – Это мой дом, и я тебя не звал. Убирайся, а то пожалеешь!
Но эльф только обрадовался, что лепрекон заговорил с ним, и не стал кидаться камнями. Он приветливо кивнул маленькому угрюмцу – и сел, прислонившись спиной к стволу дерева.
- Я пришел познакомиться с тобой, - сказал он, блаженно вытянув уставшие ноги.
- Вот и познакомились, - криво усмехнулся лепрекон. – А теперь проваливай! Терпеть не могу таких, как ты!
Эльф покачал головой и продемонстрировал злому лепрекону порванный сапог.
- Боюсь, в этом я недалеко уйду, - сказал он. – Побегай-ка босиком по лесу, сам узнаешь.
Вредное создание так и взвилось от ярости:
- Ты нарочно его порвал! – обвиняюще закричал лепрекон. – Ты решил выманить меня хитростью из моего уютного лесного уголка! Ты хочешь, чтобы я не выдержал твоего присутствия и сам ушел отсюда!
- Вовсе нет, - сказал эльф. – Там, где живу я – согретые солнцем лесные опушки, мягкая трава и отливающие золотом листья. Там птицы целыми днями поют для меня самые лучшие песни, а цветы тянут ко мне лепестки, чтобы я погладил их.
[Шныра машинально сорвала розовый лепесток, чтобы пожевать – но он показался ей горьким, и она прилепила его на кончик носа.]
А здесь? Посмотри, в каком угрюмом и сыром месте ты построил себе дом, - продолжал эльф. – Здесь за мной вслед тянутся не цветы, а изломанные коряги. А из птиц здесь летают одни вороны, и их крики пугают, а не радуют.
[- Вороны – еще ничего, - сообщила Шныра. – А вот когда филин в лесу ухает по ночам – и в самом деле жутковато.]
- Вот и убирайся, раз тебе здесь не нравится, - повторил лепрекон. – А мне тут хорошо. Мне нравится, когда пахнет сыростью и грибами. Вороны своими криками предупреждают меня о незваных гостях вроде тебя. А коряги, которые тебе так не нравятся, надежно защищают меня от большинства недоумков, которые, в отличие от тебя, не хотят рвать свои сапоги и не лезут ко мне.
- Коряги похожи на твою душу, - тихо сказал эльф. – Они такие же острые и неровные, но нельзя же хотеть прожить всю жизнь такой вот корягой в окружении себе подобных.
- Это тебе так кажется, - засмеялся лепрекон. – А мне нравится.
- Хорошо, - сказал эльф. – Я скоро уйду. Но я голоден и хочу пить. Ты не предложишь мне воды и чего-нибудь поесть?
- Пей из лужи, - хмыкнул лепрекон. – Я ведь пью. А вместо еды могу предложить тебе только кору деревьев, да прошлогодние шишки.
[- Вот жадина! – возмутилась Шныра. – У самого, небось, полная норка вкусненького…]
- Ну и злюка же ты! – удивился эльф. – Что ж, раз так – обойдусь и без твоего угощения.
И он достал из кармана медную погремушку и серебряный бубенчик. Позвенел ими – и на звук прилетели горлицы с прохладной водой в клювиках. А чуть позже прибежал большой взъерошенный еж – ему пришлось пробираться через бурелом, и половину яблок он растерял, но и того, что осталось, хватило эльфу – он ведь ел очень мало, как все волшебные существа.
[Шныра представила себе аппетит Скоя и всех знакомых драконов – и долго чихала, чтобы скрыть смех.
- Может быть, у тебя аллергия на шиповник? – встревожилась Тирр, но, просканировав любимое чадо, успокоилась.]
- Брысь! Пошли отсюда! – закричал лепрекон. – Вот ведь какой – сперва сам пришел, а теперь еще и зверье свое с собой привел…
- Они принесли еду для меня, - сказал эльф. – Сейчас они убегут, и не придут больше, если я не позову их волшебным звоном.
И эльф показал лепрекону погремушку и бубенчик.
У злюки разгорелись глаза. Ведь, если по правде, кому понравится постоянно пить воду из лужи, когда есть на свете чистые, светлые и прозрачные родники.
[- А я больше томатный сок люблю, - сказала Шныра. – И еще молоко!
Тирр вздохнула – почему-то после родов у нее так и не появилось молоко, и теперь ее котенку приходится добывать его себе другим способом. Хорошо еще, что дочурка появилась на свет такой приспособленной к миру и к здешней еде!]
- Если ты дашь мне эту медную погремушку, я, так и быть, починю твой противный рваный сапог, - сказал лепрекон. Всем известно, что лепреконы – самые лучшие в мире сапожники, и эльф почти не задумывался. Ведь в зашитом сапоге он доберется домой гораздо быстрее, а там полным-полно быстрых ручьев и бьющих ключом родников!
- Конечно, я с удовольствием подарю тебе эту погремушку, - сказал он.
[- Вот какой! – рассердилась Шныра. – А про бедных птичек, которым теперь придется в это жуткое место летать – он и не подумал даже!]
Лепрекон подскочил к эльфу, выхватил у него сапог и убежал с ним в свою норку под самой большой из коряг. Вскоре оттуда донеслись негромкие постукивания молоточка, и обрадованный эльф весело захрустел предпоследним яблочком. Последнее, самое круглое и красивое, он на всякий случай приберег для маленького злюки – вдруг, да соблазнит лепрекона угоститься.
Если бы он знал, о чем в своей глубокой норке думает противный лепрекон, он бы, наверное, так не радовался…
[- Ой! – громко вскрикнула Шныра и даже подпрыгнула на месте.
- Да ты не волнуйся так, это же сказка, - улыбнулась ей Тирр.
- Ничего себе – сказка! На меня такая капля свалилась! Сейчас гроза начнется!
Тирр и Шныра очень похожим движением повели носами в воздухе – и в самом деле – пахло грозой.
- Бежим в мою любимую пещеру! – решила Шныра, и не стала протестовать, когда Тирр, обхватив ее хвостом, посадила на спину и поскакала по лесу длинными прыжками.]
Эльф не знал, что лепрекону очень понравилась не только медная погремушечка, но и серебряный бубенчик – и сейчас злодей как раз думал, как бы отобрать бубенчик у глупого эльфа. Если бы он не был таким вредным и злым, он бы, может, просто попросил его – в подарок, или поиграть некоторое время. Но он думал, что эльф, уж конечно, ни за что не расстанется с такой ценной вещью – а значит, надо отобрать бубенчик силой или хитростью.
Может быть, не все лепреконы на свете владеют магией, но именно этот знал несколько очень вредных и опасных заклинаний.
[- Которое лапы отрывает? – спросила Шныра, вспомнив про нехорошее поле в замке.
- Почти, - кивнула Тирр.]
- На, забирай свой сапог, - крикнул лепрекон, выбравшись наружу. Кинул сапог, стараясь больно попасть в эльфа – но тот ловко поймал его на лету. – А теперь отдавай погремушку!
- Возьми, конечно! А яблоко не хочешь?
Но лепрекон схватил погремушку и отбежал подальше.
- А теперь надевай сапог и убирайся поскорее!
Эльф решил не спорить с вредным хозяином – и так и сделал.
Но уйти далеко не смог. Только-только перелез через коряги, как в сапоге – прямо в самую пятку – вылез острый-преострый гвоздь.
Ну, конечно, эльф тут же попытался снять сапог – но сапог и не подумал сниматься. Вот каким было заклинание противного лепрекона.
Ничего другого не оставалось, эльф вздохнул, и полез обратно, опасаясь, что сейчас лепрекон разговаривать с ним уж точно не станет. Но тот сидел на пне и неприветливо, настороженно – но и злорадно тоже – смотрел на эльфа.
- Ну, и зачем же ты опять пришел?
- Да вот, в сапоге чего-то больно колется. И не снимается сапог. Придется тебе мне помочь, а то не могу идти.
[- А он что – в самом деле такой глупый, и не догадался? – хмыкнула Шныра.]
- Помогу, - хитро прищурился лепрекон. – Но не задаром… Отдавай бубенчик, или убирайся, как хочешь.
- А ты не будешь обижать моего друга-ежика? – забеспокоился эльф.
- Вот еще! Очень надо! Пусть бегает по лесу и собирает для меня грибы. А если не будет, тогда я его самого съем!
Делать нечего – пришлось эльфу отдать бубенчик.
- Ну, и дурак же ты! – засмеялся лепрекон, тихо зашептал свое заклинание – и сапог перестал колоться.
Грустный и огорченный эльф двинулся в обратный путь. Жалко было ежика, и жаль птиц, которым придется теперь служить злому лепрекону.
А лепрекон, оставшись в одиночестве, позвенел бубенчиком, погремел погремушкой, напился, наелся, пригрозил ежику, чтобы тот впредь приносил побольше еды, - и задумался.
Ведь если этот глупый эльф так легко расстался с такими полезными волшебными предметами, значит, у него, наверняка, осталось что-то еще – гораздо более ценное и красивое!
- Ах ты, обманщик! – закричал лепрекон вслед ушедшему эльфу, а потом, разгневавшись, послал ему вслед самое сильное и страшное из своих заклинаний. Подождал немного – и решил посмотреть, как подействовало заклинание, и что случилось с эльфом.
Эльф еще не успел уйти далеко, когда заклинание лепрекона ударило в большую корягу. Ее кривые острые черные ветки вмиг изогнулись, схватили бедного эльфа и принялись душить его и вертеть в воздухе. Он уже почти умирал, когда появился лепрекон.
- Что ты мне дашь, чтобы я освободил тебя? – злобно засмеявшись, спросил он.
- Шапочку! Или сапоги! Или костюмчик! Забирай, что хочешь, только отпусти меня!
- Тогда дай мне то, что ты прячешь в кармашке!
Эльф покачал головой – и коряжья ветка еще сильнее сдавила его горло.
- Но я не могу отдать тебе его! – прохрипел полузадушенный эльф. – Ему здесь не понравится! Ему будет плохо, если ты заставишь его прибегать к тебе! Он не любит тебя!
- Отдай! – завизжал лепрекон. – Или я велю коряге разорвать тебя в мелкие клочки!
[- Надо было глупому эльфу кричать погромче, - авторитетно заявила Шныра. – Тогда прибежали бы друзья с острым мечом и разорвали бы на клочки самого лепрекона!]
Эльф не хотел отдавать злому и противному лепрекону золотой колокольчик, просил и умолял отпустить его, но злодей не соглашался. Пришлось эльфу согласиться.
- Пожалуйста, будь к нему добр! – попросил эльф, передавая лепрекону колокольчик, вызывающий чудесного единорога.
- Не суй свой нос не в свое дело! – отрезал тот, велел коряге выпустить эльфа, и пошел себе домой.
Эльф тоже вернулся на свою согретую солнцем опушку. Много дней скитался он по лесу, пока нашел дорогу туда – но не умер от голода и жажды. Ему прошлось научиться самому находить себе пищу в лесу, а вода, чем дальше он уходил от жилья ужасного лепрекона, - тем была прозрачнее и вкуснее.
[- И все? – возмутилась Шныра. – Глупая какая-то сказка!]
Прошло много дней, недель и месяцев. Грустный одинокий эльф больше не прислушивался к пению птиц: ему всегда казалось, что в этом пении он услышит упрек от тех, кого предал, отдав в недобрые руки лепрекона. Постепенно эльф научился прятаться и от веселых лисиц, что прибегали к нему поиграть, и от хулиганистых белок, которые раньше делились с ним орешками.
А однажды рано утром его разбудил негромкий звук копыт. Эльф даже во сне узнал бы поступь своего друга-единорога – но сейчас он испугался, задрожал, и бросился прятаться.
Единорог вышел на поляну и негромко заржал, а со спины его спрыгнул… Ну, конечно, это был лепрекон! Только его было не узнать. Его прежде чумазое злое личико было тщательно отмыто, спутанные косматые волосы – расчесаны, а неряшливую одежду сменил щегольской наряд. Да что там говорить, у него даже шапочка появилась. Правда, не такая блестящая, как у эльфа, но зато очень изящная и украшенная синими перышками зимородка. И только ноги у лепрекона были как и прежде босыми и грязными. Ведь известно же, что настоящий сапожник всегда без сапог – ну, а лучше сапожников чем лепреконы, никому в целом свете не сыскать. Но зато…
- Эй, ты! – завопил он, подпрыгивая в нетерпении и держа в руках какой-то сверток. – Вылезай! Хорош прятаться! Я привез тебе новые сапоги! Вылезай, кому говорю!
Эльф не верил ни глазам своим, ни ушам. Он, наверное, так и не решился бы вылезти, но его убежище выдали вредные хихикающие белки. Единорог просунул голову между ветвей густого колючего шиповника, и эльфу пришлось таки выбраться. Он стоял, смутившись, и не смел посмотреть в глаза единорогу, но тот тихонько засмеялся, сказав:
- Ну, наконец-то мы с тобой снова встретились! Я давно соскучился! Почему ты не звал меня столько времени?
- Но как же… ведь колокольчик…
- Я ведь тебе говорил, что этот эльф ужасно глупый! – засмеялся лепрекон. – Он, наверное, все еще верит, что друзей можно звать только волшебным колокольчиком… Между прочим, эльф, ты все-таки меня перехитрил!
- Как это? – удивился эльф, и в глазах его сверкнули на миг прежние любопытные искорки.
- А так! Сперва мне разонравилась вода в моих лужах. Потом я привык к вкусной и свежей еде. Потом твой ежик вместе со своей ежихой сшили мне костюмчик из тонкого льна, а твои птицы сплели шляпку из соломки и подарили перышки для кокарды. А этот капризный единорог и вовсе отказался приходить ко мне туда, где я жил – и пришлось переехать на чистую светлую полянку. Представляешь, какой ужас? Весь прежний имидж – мантикоре под хвост! А все из-за тебя, между прочим!
- А ты правда переехал? – обрадовался эльф.
- Угу. Мы с тобой теперь соседи. Будешь ко мне в гости заглядывать?
- Буду, конечно! – просиял эльф. – А можно – прямо сейчас?
- Поехали! – сказал единорог. – Я вас отвезу.
[Шныра дослушала сказку и довольно фыркнула.
- А только все равно они все глупые, вот!]
***
Гроза уже закончилась, и в пещерку ползли по полу косые солнечные лучи. Шныра вздохнула: такой замысел зря пропал! Не удалось усыпить маму сказкой! Но Тирр задумчиво посмотрела на дочку и сказала:
- Эх ты, непоседа! Беги уж!
- Ой! А можно, что ли? – Шныра подпрыгнула.
- Ну, если ты пообещаешь не совать лапы туда, где их могут оторвать…
- Мам, я что, совсем безмозглая, по-твоему? – возмутилась Шныра. Потом задумалась и прикусила язычок.
- Ты просто еще совсем котенок, - улыбнулась Тирр.
- Тогда я побежала! И, мам, спасибо за сказку!
Шныра выскочила – и большими прыжками помчалась в сторону Каэр Морхена.
Тирр посмотрела ей вслед и вздохнула.
Детям нужны сказки. И сказки, наверное, обязаны всегда хорошо кончаться. И незачем маленькой Шныре знать, что когда единорог узнал, как волшебный колокольчик попал в руки мерзкого лепрекона, то обиделся на эльфа и навсегда ушел из леса. А эльф долго печалился, и белый свет был ему не мил. И понемногу он превратился в мрачного и угрюмого, точь-в-точь, как лепрекон. А сказочный лес стал засыхать, и затягиваться репейником, крапивой и чертополохом… Нет, такой конец сказки Шныре совсем не понравился бы…
Тирр вышла из пещерки и свернулась калачиком на влажной, но уже нагретой солнцем траве. Она, и впрямь, собиралась немного вздремнуть, когда услышала за спиной чьи-то легкие шаги.
- Ты! – удивилась она и даже задержала дыхание.
Единорог лишь наклонил голову – и в самом деле, зачем отвечать на риторические вопросы?
- Спасибо за сказку, - сказал он. – Я и не знал, что эта история кому-то известна…
Тирр смутилась. Но потом не выдержала, и задала таки свой вопрос:
- А как это все было на самом деле?
Единорог взмахнул хвостом.
- Ты рассказала все, почти так, как и было на самом деле. Только, почему-то не упомянула, что лепрекон был на самом деле самочкой. Такой маленькой, забитой, злой на весь свет… - Он тихонько засмеялся. – А иначе, по-твоему, с чего бы ему так увлечься блестящими безделушками?
Он помедлил немного, а потом продолжил:
- Поначалу она была такая грязная и противная, что мне и близко-то подходить к ней не хотелось. Ну, а когда у меня не оставалось выбора, пришлось применить магию единорогов. И получилась очень даже симпатичная самочка… для лепреконов, конечно. Эльфу тоже понравилась, между прочим… У них родились две девочки-близняшки. Красивые в папу и вредные в маму. Волшебные безделушки родители повесили им на колыбельку, и эти ужасные младенцы, еще не научившись вставать и говорить, уже вырвали у меня половину волос из гривы, - единорог рассмеялся, и Тирр могла бы поклясться, что слышит в его смехе гордость и нежность.
- Ну, удачи тебе! – сказал единорог, и тихо скрылся в лесу.
Он знал, что взрослым мамам иногда тоже надо рассказывать сказки…
Сказка про сказку. (Не моё)
Шиповник пах совершенно одуряюще. К грозе, наверное, - подумалось отчего-то Шныре. Она задумчиво отщипнула шелковый бледно-розовый лепесток – и теперь машинально жевала его, глядя, как над опушкой суетятся визгливые стрижи.
Вообще-то, если честно, она сейчас предпочла бы сбегать к замку, проверить, что там и как, убедиться, что со всеми все в порядке. Но не в меру заботливая мамочка Тирр мигом пресекала все ее попытки сбежать, а когда нетерпеливая Шныра, не выдержав, попыталась взбунтоваться, вредная мамочка мигом отобрала у дочки новую игрушку – подаренный Шумилом шлем. Хорошо еще, что не сломала, а припрятала здесь же, в кустах шиповника. Шныра, разумеется, подсмотрела, куда Тирр его запихнула, осталось только как-нибудь усыпить мамулину бдительность, утащить шлем – и только ее мамочка и видела…
- Неделю прятаться буду, - мстительно решила Шныра, покосившись на длинный хвост, подозрительно расслабленно лежащий в полутора метрах от нее. – Или две. Или три…
Повернув голову, она наткнулась на внимательный взгляд трех маминых глаз и еще раз вздохнула, потянувшись носом к колючей ветке за новым лепестком.
Нет, конечно, усыпить бдительность Тирр не так уж трудно. Всего-то навсего надо будет несколько дней притворяться пай-Шнырочкой, а когда мама поверит – тут то и удрать, куда ноги унесут…
Все бы ничего, но Шныра чувствовала, что это решение – не из лучших. Во-первых – обманывать нехорошо. Во-вторых – мама обидится, наверное. Ну, а в третьих…
- Несколько дней мне просто не выдержать, - поняла Шныра.
Если уж все равно придется схитрить, то надо как-нибудь по-быстрому, чтобы совесть потом не мучила.
Эх, если бы это она была Тирриной мамой, ух она бы…
Шныра осторожно покосилась за спину и тихонько хихикнула, представив, как она важно и серьезно воспитывала бы дочку-Тирр.
А если бы Тирр закапризничала, уж Шныра-то точно придумала бы для нее какую-нибудь сказку – не то, что мамочка, которая все время сказки только обещает, а никогда не рассказывает…
А, кстати, почему бы и нет?
Шныра подпрыгнула, и, не обращая уже внимания на сторожко дрогнувший Тиррин хвост, принялась нетерпеливо приплясывать у маминого носа.
- Сказку хочу! – потребовала она. – Длинную!
«А когда она заснет, рассказывая сказку, - заберу шлем и смотаюсь отсюда подальше» - решила Шныра, наморщив нос, – шиповник ей давным-давно надоел.
Продолжение сказки... прочитайте, не поленитесь. Не слэш, так что можно всем!
Вообще-то, если честно, она сейчас предпочла бы сбегать к замку, проверить, что там и как, убедиться, что со всеми все в порядке. Но не в меру заботливая мамочка Тирр мигом пресекала все ее попытки сбежать, а когда нетерпеливая Шныра, не выдержав, попыталась взбунтоваться, вредная мамочка мигом отобрала у дочки новую игрушку – подаренный Шумилом шлем. Хорошо еще, что не сломала, а припрятала здесь же, в кустах шиповника. Шныра, разумеется, подсмотрела, куда Тирр его запихнула, осталось только как-нибудь усыпить мамулину бдительность, утащить шлем – и только ее мамочка и видела…
- Неделю прятаться буду, - мстительно решила Шныра, покосившись на длинный хвост, подозрительно расслабленно лежащий в полутора метрах от нее. – Или две. Или три…
Повернув голову, она наткнулась на внимательный взгляд трех маминых глаз и еще раз вздохнула, потянувшись носом к колючей ветке за новым лепестком.
Нет, конечно, усыпить бдительность Тирр не так уж трудно. Всего-то навсего надо будет несколько дней притворяться пай-Шнырочкой, а когда мама поверит – тут то и удрать, куда ноги унесут…
Все бы ничего, но Шныра чувствовала, что это решение – не из лучших. Во-первых – обманывать нехорошо. Во-вторых – мама обидится, наверное. Ну, а в третьих…
- Несколько дней мне просто не выдержать, - поняла Шныра.
Если уж все равно придется схитрить, то надо как-нибудь по-быстрому, чтобы совесть потом не мучила.
Эх, если бы это она была Тирриной мамой, ух она бы…
Шныра осторожно покосилась за спину и тихонько хихикнула, представив, как она важно и серьезно воспитывала бы дочку-Тирр.
А если бы Тирр закапризничала, уж Шныра-то точно придумала бы для нее какую-нибудь сказку – не то, что мамочка, которая все время сказки только обещает, а никогда не рассказывает…
А, кстати, почему бы и нет?
Шныра подпрыгнула, и, не обращая уже внимания на сторожко дрогнувший Тиррин хвост, принялась нетерпеливо приплясывать у маминого носа.
- Сказку хочу! – потребовала она. – Длинную!
«А когда она заснет, рассказывая сказку, - заберу шлем и смотаюсь отсюда подальше» - решила Шныра, наморщив нос, – шиповник ей давным-давно надоел.
Продолжение сказки... прочитайте, не поленитесь. Не слэш, так что можно всем!